AULA MUSIS

Беседовала Мария АРХИПОВА
Фото из личного архива Галлы и Гебы Абдель Фаттах

ПРИНЦЕСС ЕГИПТА ИЩИТЕ В РОССИИ

Современную Россию трудно удивить даже самыми необычными именами, но Абдель Фаттах звучит довольно экзотично. Откуда у русской художницы и русской балерины такое интересное имя?
Об этом рассказывают они сами – сестры Галла и Геба Абдель Фаттах.

ОДНАЖДЫ правительство Египта решило отправить в Россию по программе культурного обмена двух молодых людей - кинематографиста Ахмеда Абдель Фаттаха и балерину Надию Абдель Малек. Вообще-то, у них был выбор: Ахмеду предложили еще и США, а Надие - Францию. Но оба выбрали Россию. Здесь у них родились две дочки. Старшую назвали Галла, а младшую Геба. Это и подарило России двух необыкновенных женщин: художницу и балерину.

- Как вы поняли, у нас семья состоит из людей искусства, - так начала нашу встречу Галла. - Папа - кинооператор, мама - балерина. Геба пошла по маминым стопам, а я - практически по папиным: папа тоже очень хорошо рисовал. Вот и во мне года в три нашли задатки художника. И в школе моя учительница по рисованию заметила, что я очень хорошо рисую, сделала мне несколько выставок и попросила привести родителей. Им она сказала: "Вот вам адрес специальной художественной школы, переводите ее срочно туда". Так меня отдали в профессиональную школу при Суриковском институте, а после ее окончания я поступила в Суриковский институт, где продолжила свое профессиональное обучение и, таким образом, состоялась как художник. У меня есть еще второе образование - в МГУ на факультете психологии по специальности "психология творчества", так что, там я тоже специализируюсь в области искусства.
- Геба, - обращаюсь я к младшей из сестер, - а как вы пришли в балет? Что было первым толчком?
- Первым толчком, как уже сказала Галла, была наша мама. Она сама балерина, окончила в Египте балетную школу. В свое время в Египет часто приезжали советские профессора и известные педагоги. Там бывали Александр Лапаури, Раиса Стручкова... И мама у них училась. В то время был серьезный культурный обмен. Потом маму направили по обмену в Россию заканчивать диссертацию в ГИТИСе. И она сначала окончила здесь институт как хореограф-балетмейстер, а потом уже защитила диссертацию. Вот так все началось.
А затем уже я пошла по стопам моей мамы и поступила в училище Большого театра. Окончила училище и стала работать балериной в Большом.
- Училище вас как встретило? Радушно? Или, все-таки, пришлось пройти через все творческие тернии?
- Что вы! Чтобы даже поступить в училище из ста выбирали около тридцати человек. Но мне, в самом, деле повезло. И, конечно, там очень трудно учиться. Каждый месяц взвешивания. Если чуть больше нормы, то запросто выгоняли... Все этого очень боялись.
- Т.е., это правда, это не страшилки?
- Да, это правда.
- А кто были ваши преподаватели?
- Я окончила курс у знаменитой Софьи Николаевны Головкиной, в то время она была директором школы. А потом, уже в Большом театре, училась у Марины Тимофеевны Семеновой.
- И как дальше? Вы окончили училище - и дорога в Большой театр была автоматически проложена?
- Нет, там тоже выбирают, конечно. Очень сложно попасть в солисты. Сна­чала я танцевала в кордебалете, а потом получила в "Белоснежке" сольную партию Королевы-мачехи. В "Щелкунчике" я танцевала Индийскую Куклу. Мало, конечно, но сольные партии у меня были. В Большом театре быть солистом очень сложно.
- В Большом театре "царит" классический балет или там есть разные направления?
- В основном, российский балет славится своей классикой. Только сейчас, последние пять-шесть лет, стали привлекать хореографов из-за границы, стали к модерну каким-то образом привыкать. Но я знаю по себе, что очень сложно для тех, кто танцует классику, танцевать модерн: там работают другие мышцы. Но Большой театр пытается в данный момент осилить модерн.
- А как вы пришли к пониманию, что готовы ставить свои танцевальные номера, спектакли?
- Наверное, из-за того, что в Большом я не так полно могла выразить себя, из-за того, что танцевала мало сольных партий... Я уже хотела делать что-то свое. В то же время я понимала: чтобы танцевать в Большом театре, надо всегда быть в форме, быть худой, все время соблюдать диеты. И это, конечно, очень надоело. Я ушла достаточно рано, потому что из балета уходят намного позже, тем более - из Большого театра. Но я ушла. До этого я окончила институт как хореограф-балетмейстер и режиссер. А после училась в Гнесинке на вокалиста и начала петь. И поняла, что надо делать что-то вообще новое.
- Т.е. вы решили опровергнуть пословицу, что балет - это опера для глухих...
- Сейчас много модерновых балетов, где поют. Я люблю сочетать танцы и голос. Мне это очень нравится, и мне хочется, чтобы состоялся мой проект, который я давно придумала...
Мне кажется, что просто опера или просто только балет уже надоедают. Мне хочется все совместить в миксе. Сам проект называется "Принцесса Египта". Смысл его вот в чем. В Древнем Египте были Верхний и Нижний Египет. И вот: фараон Верхнего Египта умирает и оставляет наследство своей дочери. А кого она выбирает в мужья - тот и становится фараоном. Она выбирает принца, которого давно любила, но фараону Нижнего Египта не нравится эта партия. Он нападает на принцессу и крадет ее. И принц ищет ее по всем странам: Африка, Индия, Испания, Япония, Россия...
Главный смысл проекта в том, что там участвует, во-первых, много стран, и, во-вторых, там не только танцуют, но и поют. И опять же: там будет не только классический танцевальный жанр, но и модерн, и брейк-данс, и акробаты, и гимнасты, и вокалисты оперные из Большого театра, и просто танцовщики. Хотелось бы сделать такой объемный проект. Там участвует много людей, около 80 человек. Это и хор, и танцующие люди. На сцене 50 человек сразу! Когда так много народу делают какие-то синхронные движения, то это создает какую-то физическую энергетику, отдает энергию в зал и обратно. Вообще, я планирую запустить этот проект в 2012 году. Около года его надо будет создавать, искать интересных артистов...
- Исторически эта постановка ни к какой эпохе не привязана?
- Да, это микс. Почему "Принцесса Египта"? Потому, что я сама из Египта. А Египет - это, безусловно, мировая культура. Египет соединяет весь мир, все религии. Этот проект - дань культуре и мифологии Древнего Египта, только более фантазийный. Точной историчности там, конечно же, не будет.
- Это замечательно, т.к. охватить весь мир одной исторической эпохой в принципе невозможно. Как я поняла, Галла, декорации к спектаклю будут ваши, и вы же будете сценографом?
- Да, - соглашается Галла.
- Я смотрю, на ваших картинах оригинально сочетаются различные жанры: от классических египетских фресок до модерна... Вы как: интуитивно чувствуете или осознанно идете к тому, что новая картина будет написана в таком-то стиле?
- На самом деле, я прошла сквозь все эти стили. Изначально я получила классическое образование. Мне всегда нравились такие художники, как Эдгар Дега, его изображения балерин и танцовщиц, импрессионисты. Затем пришли Анри Тулуз-Лотрек, Густав Климт... В общем, много художников, которые сыграли роль в моем становлении. Естественно, я пыталась подражать их творчеству. И, конечно же, училась на этом. Это как хорошие книги, основа... И сквозь это я нащупала, наконец, свой стиль. И тематика египетская ко мне пришла совершенно естественно. Когда я выставлялась совместно с другими моими сокурсниками, то, узнавая, что я египтянка, все говорили: "А почему у вас работы не про Египет?"
По культурному обмену я ездила в Норвегию. Там тоже приходили люди посмотреть на египтянку, что она делает такого исключительного, чего не делают другие. И все это навело меня на мысль, что я должна этим воспользоваться, и эта тема как бы сама по себе у меня пошла. Я увидела, как реагирует народ, и убедилась: да, это интересно. Но мне не хотелось быть привязанной к Древнему Египту, и я чуть-чуть осовременила его восприятие, добавила что-то из древности к современному мировоззрению.
- У вас на картинах так много женщин...
- Женщина - это такой материал, который вдохновляет. Это и пластика, и глаза... Тем более, что я пользуюсь мифологией Древнего Египта. Там, к примеру, есть богиня Баст, Женщина-Кошка, в ней сочетаются женская пластика с кошачьей, мудрость и соблазны. Мне самой показалось, что это интересно, и поэтому я увлеклась этой стороной.
- Галла, а кого из современных художников можно назвать классиками?
- Таких художников, вообще-то, очень много! Классики - это же не только старинные мастера. Из тех, с кем я училась: Павел Рыженко и Василий Нестеренко. Это два человека, которых вовремя поддержали. Это очень талантливые ребята, и они, слава Богу, нашли свое место и стали достаточно известными. Я знаю еще много интересных художников, но все они нуждаются в раскрутке. К сожалению, эта система похрамывает. Если кто-то удачно выставился в галерее, и эта галерея занимается именно раскруткой человека, то повезло. А так...
- Бывает, что галеристы ездят по городам и весям, выискивая талантливых художников, устраивают им выставки. Вы слышали о подобном в балете?
- Не слышала, - говорит Геба. - Когда я буду создавать свое шоу, то буду искать таких вдали от столицы. Но тут еще вот в чем дело: картина художника и двести лет провисит на вилле олигарха, а балерина столько не протанцует.
- А мальчики сегодня идут в балет?
- Почти нет. В балетные школы идет много девочек, а мальчиков очень ма­ло. Мне кажется, что через двадцать лет все мужчины будут просто солисты, а групповые партии мужских ролей - танцевать женщины!
- Если бы была финансовая поддержка правительства, - вступает Галла. - Я думаю, что это тоже имидж страны, на самом деле! Если бы люди понимали, что балет - это не просто достойное занятие, но еще и оплачиваемое, что это не просто титанический труд, который потом превращается в ничто, что будущее твое, после того, как ты закончил, обеспечено. Ведь сейчас ты никому не нужен после тридцати лет, и тебя выбрасывают, а ты бегаешь и ищешь по клубам, чтобы хоть как-то за­работать! Ведь это позор! После того, как человек посвятил целую жизнь ба­лету, он вдруг никому не нужен.
Есть, конечно, пенсия. Но если сравнить со спортсменами... Те-то за свой труд, за то, что они теряют здоровье, адекватно получают! Если бы балет хоть чуть-чуть подравнять под спорт... Артисты наказаны в этом плане. Их ни за что ни про что обижают.
- Но ведь простой футбольный матч собирает 50-60 тысяч зрителей, а в Большой театр столько людей просто не влезет, не так ли?
- Я считаю, - продолжает Галла, - что если сказать, что такой-то артист получает какие-то колоссальные деньги, то и в Большой театр люди будут ломиться только затем, чтоб хотя бы посмотреть на него! А люди из оперы? Мы же знаем, сколько получал Паваротти. И это тоже создавало вокруг него ажиотаж. И пусть это не стадионы, хотя он мог собирать и стадионы. Словом, я думаю, что здесь надо поправить финансовую сторону. И тогда все нормально будет и с имиджем, и с набором людей.
- Я вернусь к мальчикам в балете. Нет ли здесь вины в тотальной феминизации нашего общества?
- Не думаю, - Геба пожимает плечами. - Они просто не получают достойных денег. Родители понимают, что мальчик вырастет, станет мужчиной, ему нужно создавать и содержать семью. А если они отдадут его в балетную школу, что он получит в конце? Вряд ли он сможет содержать семью. Если во времена социализма мы об этом не задумывались, это было просто престижно, то теперь мальчик и его родители, прежде всего, крепко задумаются, куда его отправлять. Как только будет нормальная финансовая поддержка, адекватная Великому Искусству, которое тоже есть престиж страны, то, я думаю, тут же все поправится: в балет будут идти мальчики, мамы сами направят своего ребенка. Ведь не секрет, как много детей рано проявляет интерес к танцу. И как много их с возрастом теряет этот интерес, не получив поддержки и развития своих способностей...
- Геба! И, напоследок, раскройте еще одну тайну: что помогает балерине танцевать на кончиках пальцев? Говорят про пробковые, пластмассовые и даже поролоновые вставки. Что спрятано у вас?
- Н-и-ч-е-г-о, - улыбнулась Геба.